Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Проблемы развития системы правового регулирования перестрахования в Российской Федерации

Финансы, 17 июля 1998 г.

Перестрахование и закон

5595 просмотров

Договор перестрахования — один из новых для российского права видов гражданско-правовых соглашений в сфере финансовых услуг. Он получил применение в последние 8-9 лет, в ходе осуществления экономических реформ и развития коммерческого страхования.

Перестраховочные операции на национальном рынке стали осуществляться еще до появления каких-либо законодательных норм о перестраховании. Поэтому правовое регулирование отношений между перестрахователем и перестраховщиком происходило исключительно через посредство договорных норм, абсолютное большинство которых было позаимствовано из договоров, действующих в Западной Европе, а они, в свою очередь, опирались на складывавшиеся там десятилетия обычаи делового оборота.
В 1992 г. был принят Закон Российской Федерации “О страховании”, в ст. 13 которого впервые в нашей стране получил законодательное выражение сам институт перестрахования. К сожалению, уже тогда разработчики закона и вслед за ними законодатель пренебрегли реальной практикой и мнением специалистов, работающих в этой сфере. В результате в законе появилось неудачное определение перестрахования как страхования компанией риска исполнения своего обязательства по заключенному ею договору страхования. Недостатки такого понимания перестрахования состоят прежде всего в том, что оно существенно отличается от классической теории, которая рассматривает перестрахование как процесс дробления ответственности страховщика по договору страхования с другими страховыми и перестраховочными общества. Под такой взгляд подстраивалась и вся технология дела. В частности считалось, что страховые случаи по договорам страхования и перестрахования, как правило, совпадают. Кроме того, законодательное определение явно не охватывало договоры страхования на базе эксцедента убыточности, где своего рода страховым случаем является превышение у перестрахователя согласованного сторонами уровня страховых выплат по отношению к собранной премии по всему портфелю рисков или по его определенной части.
Фактически такое же определение перестрахования содержится и в пункте 1 ст. 967 Гражданского кодекса РФ, заменившей ст. 13 Закона “О страховании”.
Практика перестрахования никак не отреагировала на эти законодательные нововведения: закон существовал сам по себе, а реальное перестрахование шло своим традиционным путем. Это были как бы параллельные миры, не пересекающиеся друг с другом.
Однако развитие рынка, увеличение объемов операций на нем, вовлечение в процесс перестрахования большого числа страховых компаний не могли не привести к возникновению споров и конфликтов. И тут оказалось, что закон, который арбитражными судами понимается буквально, начинает подрывать обязательственную силу перестраховочных договоров. Вначале суды стали признавать страховыми случаями по таким договорам реальную выплату перестрахователем страхового возмещения. Если учесть, что договоры перестрахования традиционно заканчиваются одновременно с оригинальным договором страхования, то у недобросовестного перестраховщика появилось законное основание ничего не платить перестрахователю, если тот произвел страховую выплату за пределами срока договора, хотя бы и по страховым случаям, произошедшим в период его действия. Дальше — больше. Суды стали рассматривать практически все нормы ст. 967 ГК РФ как императивные и признавать перестраховочные договоры недействительными, если в их текстах не воспроизведены точные формулировки определения перестрахования. Таким образом несовершенный закон не только не способствует развитию перестрахования, а, наоборот, разрушает рынок.
Вот почему последние год-полтора вопрос о законодательном регулировании перестрахования оживленно и заинтересованно обсуждается на страницах прессы, на всякого рода конференциях и семинарах специалистов страхового дела. За это время идея законодательного регламентирования перестраховочного договора, казавшаяся еще совсем недавно совершенно надуманной, не только завоевала сторонников, но и получила практическое развитие в виде различных вариантов правовых норм, которые могли бы быть включены либо в Гражданский кодекс РФ, либо даже в специальный закон о перестраховании.
Данная проблема приобрела особую актуальность в настоящий момент в связи с тем, что группой депутатов в Государственную Думу Российской Федерации внесен проект федерального закона о новой редакции главы 48 Гражданского кодекса, регулирующей страхование, где предусмотрен специальный параграф, посвященный и договору перестрахования. Сейчас проходит обсуждение проекта в комитетах Думы, министерствах и ведомствах, различных объединениях страховщиков, среди ученых и специалистов, работающих в сфере страховых услуг. Очень важно максимально точно отразить в проекте суть перестраховочных отношений, чтобы избежать в дальнейшем возникновения новых проблем и необходимости внесения очередных изменений в текст ГК РФ.

Перестрахованию закон не писан?
Следует иметь в виду, что до сих пор далеко не все специалисты в области перестрахования одобряют намерение подчинить указанный договор законодательному регулированию. В обоснование своей позиции они ссылаются на тот факт, что нигде в мире нет в законодательстве правил, определяющих взаимоотношения сторон перестраховочного договора, а, напротив, встречаются положения, исключающие применение правовых норм, относящихся к страхованию, к перестраховочным отношениям. При этом не учитывается, что в нашей стране ситуация уже сегодня имеет диаметрально противоположный характер, так как в соответствии с п. 2
ст. 967 ГК РФ “к договору перестрахования применяются правила, предусмотренные настоящей главой (главой 48 ГК РФ — прим. авт.), подлежащие применению в отношении страхования предпринимательского риска, если договором перестрахования не предусмотрено иное”. Вряд ли нужно говорить о том, что, конечно же, действующими перестраховочными договорами иное не предусматривается и поэтому можно привести немало примеров, когда арбитражные суды, которые рассматривают споры, вытекающие из договоров перестрахования, применяют к этим специфическим отношениям нормы об обычном договоре страхования, внося дополнительный дисбаланс в отношения по перестрахованию.
Конечно, можно было бы выйти из ситуации, просто указав в тексте главы 48 ГК РФ, что ее положения не распространяются на договоры перестрахования, но этого, на мой взгляд, все-таки недостаточно.
Прежде всего, нельзя не учитывать особенности менталитета российских чиновников, которые до сих пор так и не признают принципа “можно все, что не запрещено”. Поэтому отсутствие в законе прямых норм о перестраховании воспринимается, например, некоторыми налоговыми инспекциями не как признание законодателем, т.е. государством, свободы сторон договора самим определять правила взаимодействия, но как возможность для предъявления самых жестких, а порой и абсурдных требований. В какой стране с развитым перестраховочным рынком налоговые чиновники потребуют относить страховые выплаты по договору перестрахования на выручку перестраховщика, как это было в Новосибирске с Западно-Сибирским обществом перестрахования? Где еще суды будут стоять на позиции отрицания свободы перестраховочного договора и противопоставления им позитивных норм закона обычая делового оборота? А ведь это тоже реальные факты, имевшие место в Челябинске и Москве (см., например: С.Дедиков “Перестрахование строгого режима”. Финансовая Россия, 1997 г., № 40, с. 7; С.Дедиков, О.Фурсов “Авария “броневика” с глобальными последствиями”).
Кроме того, необходимо учитывать, что технология перестраховочных операций не соответствует не только правилам главы 48 ГК РФ, но и отдельным положениям общей части кодекса, в частности нормам, устанавливающим порядок заключения договоров. Хотя рынок перестраховочных услуг достаточно камерный, он тем не менее очень инерционен именно из-за своей замкнутости. Поэтому период адаптации перестраховочных технологий к нормам российского гражданского права может затянуться на многие годы и все это время практически над каждым договором будет висеть дамоклов меч его противоречия нормам права со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В отношении этой проблемы тоже существует по крайней мере две точки зрения. Одна основывается на принципе “закон не обсуждается, а исполняется” и сводится к безусловной необходимости приведения практики перестрахования в соответствие с требованиями Гражданского кодекса, даже если это технологически затруднительно и потребует не только изменит процедуру заключения и исполнения соглашений, но и дополнительных затрат. Другие специалисты, и их большинство, полагают, что не рынок должен приспосабливаться к не очень удачному закону, а нужно совершенствовать сам закон, создавая наиболее благоприятные условия для развития бизнеса. При этом речь отнюдь не идет о том, чтобы законодательно закрепить какие-то льготы или преимущества участников перестраховочных отношений в ущерб интересам государства и общества, других участников рынка, а лишь о более адекватном отражении сущности и технологии перестрахования.
Необходимо подчеркнуть, что государство не может вообще отказаться от регулирования перестраховочных отношений. Определение договора перестрахования и его основные признаки должны быть закреплены в законе хотя бы потому, что перестраховщикам, как и страховщикам, предоставлено право формировать выводимые из-под налогообложения страховые резервы в обеспечение принятых на себя по этим договорам обязательств.
И еще один довод. Как известно, в ГК РФ всем поименным договорам посвящены либо отдельная глава, либо параграф. Договор перестрахования, пожалуй, единственный упомянутый в кодексе именной оговор, в отношении которого авторы ограничились всего одной статьей.
Нормы о договоре перестрахования должны носить, как и большинство положений ГК РФ, диспозитивный характер, т.е. применяться в тех случаях, когда стороны не договорились об ином. Другими словами, свобода договора перестрахования не должна ограничиваться ничем, кроме общих для всех гражданско-правовых отношений императивных норм. Даже в таком качестве данные положения закона будут служить для сторон перестраховочного договора ориентиром, что уже полезно для совсем еще молодого рынка, где соблюдение договоренностей и неукоснительное исполнение обязательств не стали еще императивом деловой этики.
Вот почему я твердо убежден, что без законодательного регулирования перестраховочного договора сегодня не обойтись и параграф, посвященный перестрахованию, обязательно должен быть включен в Гражданский кодекс.

Правовая природа перестрахования
Основная проблема законодательного регулирования перестраховочного договора заключается в том, что нет единого понимания сущности перестраховочных операций.
Некоторые юристы склонны расценивать перестрахование как разновидность обеспечения обязательств, мотивируя это тем, что одной из главных целей заключения такого договора является желание страховой компании гарантировать возможные крупные страховые выплаты.
На мой взгляд, относить договор перестрахования к институтам обеспечения обязательств нельзя. Прежде всего потому, что перестрахователь преследует не столько цель обеспечить исполнение своих обязательств, сколько, главным образом, сохранить свою финансовую устойчивость в случае крупных убытков. Перестрахование является также эффективным инструментом, обеспечивающим баланс портфеля рисков.
Оно отличается от таких наиболее близких к нему видов обеспечения, как договор поручительства и банковская гарантия, рядом весьма существенных особенностей. Перестрахование, например, не знает ни солидарной, ни субсидиарной ответственности страховщика и перестраховщика перед страхователем, являющимся кредитором страховой компании, после наступления страхового случая, как это имеет место в названных институтах гражданского права.
По общему правилу, поручитель и гарант несут ответственность перед кредитором в том же объеме, что и должник, включая уплату процентов, возмещение судебных издержек по взысканию долга и других убытков кредитора, вызванных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств должником. Перестраховщик же, по общему правилу, не принимает на себя ответственность за последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения страховщиком своих обязательств перед страхователем.
При отношениях, связанных с банковской гарантией и договором поручительства, право требования имеется у третьего лица — кредитора, тогда как страхователь не может предъявлять каких-либо требований перестраховщику. Перестраховщик отвечает лишь перед страховщиком.
Кроме того, в договорах перестрахования, в отличие от рассматриваемых видов обеспечения исполнения обязательств, часто содержится широкий перечень обстоятельств, при наличии которых перестраховщик вправе отказать страховщику в выплате своей доли страхового возмещения либо уменьшить ее размер. Так, отказ в выплате страхового возмещения страховщику может последовать, если тот без согласия перестраховщика уменьшил размер оставленной на собственном удержании ответственности, не сообщил перестраховщику об обстоятельствах, существенно влияющих на степень риска по договору перестрахования, а также не уведомил в установленный срок о произошедшем страховом случае или произвел компромиссную выплату, т.е. такую, какую мог бы согласно договору страхования не делать, и т.д.
Наконец, самое главное отличие перестрахования от обеспечения обязательств заключается в том, что перестраховщик выплачивает свою долю страхового возмещения страховщику после того, как тот сам произвел страховую выплату, а гаранты и поручители платят, наоборот, лишь в том случае, если не заплатил основной должник.
Для понимания природы перестрахования целесообразно напомнить, что оно возникло как необходимое технологическое звено страхования крупных рисков, когда страховщик передает перестраховщику излишнюю ответственность.
С самого начала это были отношения между профессиональными страховщиками и поэтому они не могли не вобрать в себя многие элементы, свойственные страховому делу. В перестраховании так же, как в страховании, формируется из перестраховочной премии специальный фонд для будущих выплат — страховые резервы. Выплаты страхового возмещения (обеспечения) производятся в связи с наступлением страховых случаев по защищенным перестрахованием оригинальным договорам страхования. В технологии этой деятельности, как и в страховании, применяется статистика страховых случаев, осуществляются актуарные расчеты и т.д. Все это говорит о неразрывной связи перестрахования и страхования, и есть все основания рассматривать перестрахование как разновидность страховой деятельности.
Вместе с тем, на мой взгляд, является ошибкой попытка свести перестраховочный договор к договору страхования предпринимательского риска, как это сделано сейчас в действующем законодательстве. Наверное, можно и таким образом трактовать суть перестраховочного покрытия, но это будет очень узкое понимание его природы, примерно также же, как если бы кто-то взялся доказывать, что, например, предметом договора купли-продажи являются исключительно права, а не вещи (товары). В качестве страхования предпринимательского риска есть основания рассматривать только перестрахование на базе эксцедента убыточности. Здесь страховая организация страхует как раз возможные, но недопустимые потери от своей профессиональной страховой деятельности.
В остальных случаях подобная интерпретация перестраховочных сделок будет более чем спорной. Вновь подчеркну, что согласно обычаям делового оборота перестрахование рассматривается как механизм последовательного дробления ответственности по риску, принятой на себя страховщиком (перестраховщиком), между ним и другими страховщиками в части, превышающей финансовые возможности страховой компании, либо с целью оптимизации своего страхового портфеля или усиления финансовой устойчивости, либо по совокупности этих причин. Именно поэтому в документах о перестраховании сплошь и рядом встречаются такие понятия, как доля перестраховщика в общей ответственности, в страховой премии и т.д.
Верно отражая технологические особенности перестрахования и его микроэкономическую сущность, такой подход совершенно не затрагивает правовой природы договора, так как понятие “передача риска” не несет никакой юридической нагрузки. С финансовой точки зрения в общем-то допустимо вести речь о передаче перестраховщику ответственности по риску, понимаемой как обязанность страховщика выплатить страхователю определенное возмещение при наступлении страхового случая, ведь перестраховщик восполняет понесенные контрагентом финансовые потери. Но право оперирует исключительно формальными категориями. Если представить договор, в котором прямо записано о передаче обязательств посредством перестрахования, то это будет означать буквально, что страховщик освобожден от ответственности перед страхователем в части перестрахованных объемов ответственности и теперь по этим обязательствам отвечает перестраховщик. Но подобная конструкция была бы еще более оторвана от реальной практики перестраховочной деятельности, чем нынешние формулировки
ст. 967 ГК РФ. В этом плане весьма показательна резко отрицательная реакция абсолютного большинства специалистов перестраховочного дела, особенно ярко проявившаяся в ходе прошедшей в марте этого года в Москве II Всероссийской конференции по перестрахованию, на предложение предусмотреть в законе возможность уступки страховщиком при его ликвидации страхователю права требования к перестраховщику о страховой выплате, что является логичным в свете рассматриваемого подхода. Да и классическая теория перестрахования всегда исходила из того, что при перестраховании ответственным перед страхователем по основному договору страхования за выплату страхового возмещения остается страховщик.
Также совершенно очевидно, что перестраховщик не может стать и стороной договора прямого страхования и по нему принять на себя часть обязательств перед страхователем, как это происходит при состраховании. Сделка по перестрахованию оформляется самостоятельным договором только со страховщиком, выступающим именно в таком качестве, а не как обычный страхователь, и позиции о доле перестраховщика в ответственности по риску не более чем профессиональный сленг и негласный обычай делового оборота об оплате страховщиком премии перестраховщику только после того, как ему самому заплатил страхователь.
Не совпадают эти договоры и по составу сторон. В отличие от договора страхования, где лишь одна сторона должна быть профессиональным страховщиком, а страхователем может быть любое дееспособное лицо, имеющее имущественный интерес, то сторонами договора перестрахования могут быть только страховщики при исполнении своих профессиональных функций.
Договор страхования закон относит к числу реальных договоров, вступающих в действие по общему правилу после оплаты страхователем страховой премии или первого страхового взноса, а перестраховочный договор совершенно очевидно является консенсуальным, так как вступает в силу в момент заключения (акцепта слипа, ковер-ноты), если сторонами не согласовано иное.
Имеются различия и в форме этих договоров. К форме договоров страхования закон предъявляет очень жесткие требования. В соответствии со статьей 940 ГК РФ для него обязательна письменная форма и нарушение этого правила влечет недействительность договора. Он может быть заключен путем составления одного документа либо вручения страховщиком страхователю на основании его заявления страхового полиса (свидетельства, сертификата, квитанции), подписанного страховщиком. Если страховщик действует на основании специальных правил страхования, то в договоре либо должны быть изложены эти правила, либо, по крайней мере, сделана четкая ссылка на них. К форме договора перестрахования таких жестких требований нет. Единственно, в силу ст. 161 ГК РФ, он должен иметь письменную форму как сделка юридических лиц.
По договору страхования страховщик при наступлении страхового случая должен возместить страхователю убытки (см., например, п. 1 ст. 928 ГК РФ), тогда как перестраховочный договор обязывает перестраховщика уплатить страховщику лишь его долю страхового возмещения.
Если рассматривать договор перестрахования как частный случай договора страхования предпринимательского риска, то нет необходимости вообще выделять в кодексе специальную статью, посвященную перестрахованию. В этом случае отсутствуют основания и для особого названия — “договор перестрахования”, ибо не ясно, что в этом случае перестраховывается, т.е. страхуется повторно.
Оживленную дискуссию среди специалистов вызвал вопрос о том, должен ли закон вводить какие-либо ограничения на перестрахование застрахованного риска. Действующее законодательство предоставляет страховщику право перестраховать весь риск или его часть. На мой взгляд, более правильной является точка зрения, которая исходит из возможности перестрахования только части ответственности. Если страховщик полностью перестраховывает свою ответственность, то он, по существу. превращается в страхового брокера. Такой страховщик, во-первых, может безответственно подойти к оценке риска, во-вторых, ненадлежащим образом исполнить свои обязанности по урегулированию убытка, что в конечном счете отрицательно скажется на стабильности перестраховочного, а значит, и страхового рынка. И, наконец, самое главное — такой страховщик по риску, переданному целиком в перестрахование, фактически не формирует страховые резервы, так как всю премию вынужден передавать перестраховщику. При таких условиях фронтирующее страховое общество становится самым слабым звеном в цепи страховой и перестраховочной защиты, и при крупных убытках у него может просто не оказаться денег на выплаты.
С точки зрения анализа правовой природы перестраховочных договоров важно определить, является ли использование страховой технологии в перестраховании сущностным моментом или только отражает внешнее сходство страхования и перестрахования.
В зарубежном законодательстве перестрахование определяется как страхование особого рода, чаще всего как повторное страхование перестраховщиком уже застрахованного страховщиком риска. Думаю, что для этого имеются веские основания. Действительно, перестраховочная защита во всех случаях прямо или опосредованно связана с теми же объектами и рисками, какие указаны в соответствующих оригинальных договорах страхования. Но в данном случае речь идет не об обычном страховании, а именно о вторичном страховании самим страховщиком уже застрахованного им риска.
С учетом сказанного договор перестрахования может быть определен как поименованный консенсуальный договор между профессиональными страховщиками о передаче страховщиком перестраховщику с использованием технологии повторного страхования доли ответственности по застрахованному риску и в целях сохранения своей финансовой устойчивости и обеспечения исполнения своих обязательств по договору страхования в части, превышающей его финансовые возможности.
Другими словами, хотя перестрахование и является разновидностью страховой деятельности, различия между договорами страхования и перестрахования столь существенны, что, по моему мнению, перестрахование должно быть выделено в специальный параграф в главе ГК РФ о страховании.

Проект параграфа о перестраховании
Последний вариант параграфа состоит из четырех статей. В первую из них включено определение перестрахования, а также самые общие положения о его правовом статусе.
В связи с тем, что договоры перестрахования имеют сложную правовую природу, и до сих пор нет единого взгляда на нее, было признано целесообразным отказаться от попыток выработать определение, раскрывающее суть перестрахования во всей ее глубине, а дать в законе лишь признаки, выделяющие перестраховочный договор из других гражданско-правовых сделок. В качестве таких признаков указаны: а) особый субъектный состав: обе стороны — профессиональные страховые организации, имеющие установленную законом лицензию на осуществление страховой деятельности; б) обязанность перестраховщика произвести обусловленную договором страховую выплату перестрахователю, связанную с исполнением последним своих обязательств по заключенному им в качестве страховщика (перестраховщика) договору страхования (перестрахования) или совокупности таких договоров.
Эта формулировка охватывает все известные виды перестраховочных договоров и оставляет простор для появления новых видов. Кроме того, она не оставляет места для чиновного или судебного произвола в отношении участников перестраховочных отношений, если наличествуют приведенные выше обязательные признаки таких договоров.
В определении отражены также так называемые договоры ретроцессии, т.е. последующего перестрахования риска перестраховщиком.
Во втором пункте предусмотрено положение о неприменении других норм главы 48 ГК РФ (за исключением неприкосновенности сформированных перестраховщиком страховых резервов) к договору перестрахования, если в самом договоре не оговорено иное.
Сохраняется нынешняя норма об ответственности страховщика перед страхователем за исполнение обязательств по перестрахованному риску.
Предлагается в изъятие из положений общей части ГК РФ закрепить сложившуюся практику заключения договоров перестрахования. В частности, вводится правило, в соответствии с которым моментом заключения перестраховочного договора считается не момент получения оферентом акцепта (п. 1 ст. 433 ГК РФ), а день акцепта перестраховщиком предложения перестрахователя либо акцепта перестрахователем оферты перестраховщика, когда тем произведен акцепт первоначального предложения на новых условиях. Стороны могут также определить момент заключения договора по своему усмотрению.
Такая формулировка позволит снять существующую сейчас проблему определения момента заключения перестраховочного договора, так как согласно обычаям делового оборота моментом заключения договора перестрахования считается день акцепта перестраховщиком оферты (слипа или ковер-ноты) перестрахователя, что противоречит п. 1 ст. 433 ГК РФ.
Признано целесообразным включить в специальный пункт норму, предусматривающую автоматическую конвертацию предварительного договора перестрахования в основной. Указанная конвертация соответствует сложившимся на рынке обычаям делового оборота, упрощает процедуру предоставления перестраховочной защиты и сокращает накладные расходы участников договора. Предварительный договор преобразуется в основной в день, когда перестрахователь письменно уведомил об этом перестраховщика, либо когда он уплатил контрагенту перестраховочный взнос полностью или в обусловленной договором части, либо совершил иные действия, с очевидностью свидетельствующие о его намерении выполнить свои обязательства по договору перестрахования.
Отдельная статья посвящена форме договора и закрепляет свободу сторон в выборе способов составления письменного договора. Особо оговаривается, что составной частью договора перестрахования могут быть общие для таких договоров условия, согласованные путем заключения отдельного договора, либо на которые имеется ссылка в договоре перестрахования. Необходимость подобного положения продиктована тем, что очень часто участники перестраховочных отношений заключают между собой соглашения об общих условиях перестрахования, которыми руководствуются при подписании и исполнении договора перестрахования конкретного риска, или договариваются ориентироваться на признанные рынком определенные стандарты. Однако арбитражные суды подчас отказываются принимать во внимание такие соглашения и стандарты, особенно если в договорах перестрахования конкретного риска нет отсылочной нормы к этим документам либо она выражена некорректно. При этом суды игнорируют сложившиеся на рынке традиции договорного оформления отношений участников перестраховочных операций.
Но самое важное здесь — установить в законе юридическую значимость подписей на договорах перестрахования, воспроизведенных факсимильным методом или с помощью иных средств копирования, а также переданных по электронной почте и т.д. Это необходимо сделать с учетом особенностей технологии перестрахования. Предложения о покупке перестраховочной защиты рассылаются посредством современных средств связи по всем регионам России и многим странам мира, при этом перестраховщику, как правило, необходимо в течение 1-3 дней принять решение и акцептовать оферту, о чем перестрахователь ставится в известность вновь через те же электронные средства связи. Подчас таким образом договоры заключаются между партнерами, которые не успели либо не удосужились пока заключить специальное соглашение о признании возможности использования при совершении сделок различных аналогов собственноручной подписи, и тем самым указанные сделки подвергаются опасности быть признанными незаключенными, поскольку не соблюдены условия п. 2 ст. 160 ГК РФ, допускающего использование аналогов собственноручной подписи при заключении соглашений только в тех случаях, когда это предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором сторон. Указанная норма не является безусловно обязательной для сторон, каждый из участников договора вправе до заключения договора заявить о недостаточности аналога собственноручной подписи представителя партнера и потребовать оформления документов с реальными подписями.
В проекте параграфа закрепляется право перестраховщика на определенную долю (пропорционально его доле в страховой выплате) средств, полученных страховщиком в порядке суброгации от лица, виновного в причинении убытков страхователю.
Принятие специального параграфа о перестраховании будет способствовать усилению стабильности отечественного страхового рынка, укреплению договорной дисциплины участников перестраховочных договоров, повышению качества страховых услуг и надежности страховой и перестраховочной защиты субъектов экономической деятельности.

С.Дедиков

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »